Неточные совпадения
Мы пошли было с Ермолаем вдоль
пруда, но, во-первых, у самого берега утка, птица осторожная, не держится; во-вторых, если даже какой-нибудь отсталый и неопытный чирок и подвергался нашим выстрелам и лишался жизни, то достать его из сплошного майера наши собаки не были в состоянии: несмотря
на самое благородное самоотвержение, они не могли ни плавать, ни ступать по дну, а только даром резали свои драгоценные носы об острые
края тростников.
Его составляли небольшой, заросший с
краев прудик, сейчас же за ним крутая гора вверх, поросшая огромными старыми деревьями и кустами, часто перемешивающими свою разнообразную зелень, и перекинутая над
прудом, у начала горы, старая береза, которая, держась частью своих толстых корней в влажном береге
пруда, макушкой оперлась
на высокую, стройную осину и повесила кудрявые ветви над гладкой поверхностью
пруда, отражавшего в себе эти висящие ветки и окружавшую зелень.
Ни один, от старого до малого, не пройдет мимо реки или
пруда, не поглядев, как гуляет вольная рыбка, и долго, не шевелясь, стоит иногда пешеход-крестьянин, спешивший куда-нибудь за нужным делом, забывает
на время свою трудовую жизнь и, наклонясь над синим омутом, пристально смотрит в темную глубь, любуясь
на резвые движенья рыб, особенно, когда она играет и плещется, как она, всплыв наверх, вдруг, крутым поворотом, погружается в воду, плеснув хвостом и оставя вертящийся круг
на поверхности,
края которого, постепенно расширяясь, не вдруг сольются с спокойною гладью воды, или как она, одним только краешком спинного пера рассекая поверхность воды — стрелою пролетит прямо в одну какую-нибудь сторону и следом за ней пробежит длинная струя, которая, разделяясь
на две, представляет странную фигуру расходящегося треугольника…
Перед вечером все моются в речке или
на ставах [Став —
пруд.], а как зайдет солнце, идут бедняги в свою школу [Простой народ в Юго-западном
крае называет синагоги школами.], и уж какой оттуда крик слышится, так и не приведи бог: все орут в голос, а глаза от страха закрывают…
Но жена не слышит, подавленная сном. Не дождавшись её ответа, Тихон Павлович встал, оделся и, сопровождаемый её храпом, вышел из комнаты
на крыльцо, постоял
на нём с минуту и отправился в сад. Уже светало. Восток бледнел, алая полоса зари лежала
на краю сизой тучи, неподвижно застывшей
на горизонте. Клёны и липы тихонько качали вершинами; роса падала невидимыми глазом каплями; где-то далеко трещал коростель, а за
прудом в роще грустно посвистывал скворец. Свежо… И скворцу, должно быть, холодно…
И с этим криком она полетела вверх тормашками
на землю. Утки громко закричали; одна из них хотела подхватить бедную спутницу
на лету, но промахнулась. Лягушка, дрыгая всеми четырьмя лапками, быстро падала
на землю; но так как утки летели очень быстро, то и она упала не прямо
на то место, над которым закричала и где была твердая дорога, а гораздо дальше, что было для нее большим счастьем, потому что она бултыхнулась в грязный
пруд на краю деревни.
Встретившиеся дворовые,
на вопрос, где живет князь, указали
на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого
края пруда.
Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к
краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал
на склизкий лед, покрывший
пруд.